Представители: Хайдеггер, Ортега-и-Гассет, Бердяев, Мамфорд, Эллюль, Шпендлер, Ясперс.

ХАЙДЕГГЕР (Heidegger) Мартин (1889—1976) — немецкий философ, один из крупнейших мыслителей 20 в. В 1953 году Хайдеггер читает доклад "Вопрос о технике" в Мюнхенском высшем техническом училище (это развернутый вариант доклада, написанного еще в 1949 году). Опубликован текст был лишь в 1962.
Хайдеггер пытается проникнуть в суть техники для того, чтобы освободиться от техники. "Техника не то же самое, что суть техники. Мы никогда не почувствуем своего отношения к сущности техники, пока будем просто пользоваться ею ... или избегать ее. Во всех эти случаях мы еще рабски прикованы к технике, безразлично, утверждаем ли мы ее с энтузиазмом или отрицаем. В самом злом плену у техники, однако, мы оказываемся тогда, когда видим в ней что-то нейтральное; такое представление, особенно популярное сейчас, делает нас совершенно слепыми к ее сущности".
Мы можем освободиться от техники, перестать быть ее рабами, если поймем, в чем сущность техники.
Одно из определений: техника есть средство для достижения целей. Другое: техника есть особая человеческая деятельность. Это - инструментальное и антропологическое определения техники. Они верны, - но не раскрывают нам ее сути.
Любое событие происходит постольку, поскольку выводит из потаенности в открытость. Про-из-ведение - это и есть перевод потаенного в непотаенное.
Таким образом, техника - не простое средство. Техника - вид раскрытия потаенного, тайного, еще не случившегося. Техника - способ перевода потаенного, иного мира в непотаенное, наш мир. Техника - область выведения из потаенности, область осуществления некой истины. Техника - важнейший способ обнаружения глубинных свойств бытия.
Слово "техника" по происхождению - греческое. "Технэ" - название не только ремесленного мастерства, но и высокого искусства. Такая "технэ" относится к про-из-ведению. Со времен Платона "технэ" также употреблялось рядом с "эпистемэ", - оба слова обозначали "знания" в широком смысле, умения разбираться в чем-то.
Знание приносит ясность, открывает истину. "Технэ" есть вид "инстинствования". Она обнаруживает то, что само себя не производит, еще не существует в наличии. "Это раскрывание потаенного заранее собирает образ и материал корабля и дома воедино в свете пред-видимой законченности готовой вещи и намечает, исходя из этого, способ ее изготовления." Решающая суть "технэ", таким образом, не в операциях и манипуляциях, а в вышеназванном раскрытии.
Сущность техники там, где имеет место открывание, где сбывается истина.
Х. согласен, что против такого определения может иметь место возражение, что оно годится для греческой мысли и ремесленной техники, но не годится для современной техники.
Таким образом, Хайдеггер и Дессауэр льют воду на мельницу Беньямина, утверждая, что в искусстве и в технической деятельности до современности - до массовости и индустриализации, - была аура, мистика, которая затем исчезла.
Энгельмейер писал об открытии, позаимствовав у Маха теорию изобретения, что существует открытие уже существовавшего (например, Америки) - и настоящее изобретение новой вещи (например, компас). Такие высказывания знаменуют уже окончательную рационализацию.
Итак, современная техника иная. В чем же сущность современной техники?
Это тоже раскрытие потаенного, раскрытие тайны, - но на сей раз оно происходит не в про-из-ведении, а в производстве. Производство всегда несет в себе с самого начала установку на вос-производство, на увеличение производительности, на массовость. Производство ставит перед природой требование быть поставщиком - энергии, которую можно запасти и хранить.
Природа ставится на службу.
На Рейне поставлена электростанция. Она не встроена в реку так, как встроен старый деревянный мост, связывающий два берега. Здесь скорее река встроена в электростанцию. Рейн теперь - поставщик гидравлического напора. А Рейн как река среди ландшафта остается таковой лишь для осмотра экскурсионной компанией, развернувшей там индустрию туризма.
Выведение из потаенности, которым охвачена современная техника, теперь не носит характер уникального произведения искусства. Это теперь добывающее производство.
Кто осуществляет это добывающее, поставляющее производство? Человек. Но человек не распоряжается потаенностью.
Человек с самого своего рождения принадлежит к миру уже существующему, набравшему обороты, к миру непотаенного, к этому миру. Человек еще изначальнее, чем природа, вовлечен в производство. Он принадлежит, как природа, к этому состоянию службы, к "состоящему-в-наличии".
Но потому, что человек изначальнее, чем природа, вовлечен в этот круг, он не бывает просто ресурсом, он участвует в поставляющем производстве. Но и здесь он - пешка. Он всегда уже в этом мире, в мире непотаенного, явного. Он всегда уже им захвачен, и поступает так, и создает, участвует в производстве так, как диктует ему этот мир, это производство. Ему диктует по-став.
Определение. Существом современной техники правит по-став (от поставления, поставки), сам не являясь ничем техническим. По-став - это добыча, а не осуществление тайны. По-став - это понуждение, понуждение природы и человека; свободное распоряжение природой, тайнами, человеком. Здесь больше нет мистического, охраняющего отношения, - а есть свободное распоряжение, поставление, переработка и хранение.
По-став, как потребительское отношение, как представление о том, что необходимо "брать", брать все так, как будто это только для того уже и существует в наличии, как будто нет никакой тайны про-из-ведения, а только по-став, - и есть суть современной техники.
Кроме того, распространяется видимость, что все предстающее человеку так или иначе поставлено им. Человек изменяет все вокруг, не оставляя ничего естественного. Начинает казаться, что человеку повсюду предстает уже только им созданное, то есть только он сам.
Между тем, как на самом деле с самим собой, со своей сущностью человек уже нигде сегодня не встречается. Потому что сущность его - в потаенном, а путь к нему потерян, закрыт массовым производством.
Угроза человеку, таким образом, исходит не от некоего мистического демонизма техники, а от того, что человек под ее влиянием окажется не в состоянии вернуться к более раннему способу открытия истины - мистическому... Постав заслоняет собой лирику, тайну (пойэсис). Это добыча, но не осуществление.
Каждое существо на земле - тайна. По-став грозит втянуть человека в поставляющее производство, массовое клишированное воспроизводство - как единственный способ раскрытия потаенного, существования. Он толкает человека на риск отказа от своей свободной сущности и тайны. По-став втягивает человека в гонку поставляющего производства, - затмевая событие выхода из потаенности, из тайны (создание вещи) и подвергая риску самые корни нашего отношения к существу истины. Существо техники грозит тем, что всякое раскрытие потаенного сведет к поставляющему производству.
Однако Хайдеггер пишет, что судьба человека - не роковое принуждение. Наоборот, по-настоящему открыв сущность техники, мы обнаруживаем себя захваченными освободительной ответственностью, мы в состоянии спастись. Должна произойти переориентация мышления людей. Решительная борьба с существом техники - не техническим, по-ставом, прогнозирует Х., должна произойти в исторически родственном явлении, но в корне с другой сущностью, - в искусстве.
Черты современной техники, которые привели к кризису, характеризуют многие философы, размышлявшие над техникой. Эти крупнейшие мыслители - классики, связывая именно с техникой кризис западной культуры и цивилизации, пытаются, посредством определения ее сути, найти и пути выхода из кризиса. Некоторые считают, что они должны быть связаны с техникой - другие резко возражают против этого.
ОРТЕГА-и-ГАССЕТ (Ortega у Gasset) Xoce (1883—1955) — испанский философ.
По мнению Ортеги, техника имманентна всякому человеческому началу. Ортегианская философия техники опирается на его идею о человеческой жизни, которая неизбежно предполагает определенные отношения с окружающими условиями, однако не в пассивной форме, но в качестве активного реагента этих условий и их творца. “Я семь я и окружающие меня условия“ — в этом выражении “Я“ рассматривается не как нечто, тождественное с самостью (идеализм), или как нечто, тождественное с окружающими условиями (материалистический эспиризм); “Я“ — тождественно как с одним, так и с другим, а также с их взаимодействием. Первая часть его “Рассуждений о технике“ (главы I-V) посвящена развернутому анализу этого метафизического тезиса, согласно которому человеческая природа, в отличие, скажем, от скалы, дерева или животного, не является чем-то, данным одним лишь фактом ее существования. Скорее, эта природа есть некий сырой материал, из которого та или иная личность должна что-то творить для себя самой. “Жизнь личности вовсе не соответствует особенностям его органических свойств“, человек проектирует ее сам, перешагивая за пределы этих свойств.
Эта самоинтерпретативная, самотворящая форма активности осуществляется через определенные стадии. Первая стадия — это создание, в силу творческого воображения, некого проекта или установки по отношению к миру, которые данная личности стремится реализовать. Вторая стадия — материальная реализация этого проекта: раз уж личность в своем творческом воображении решила кем и чем они хотела бы стать, во что намерена себя “превратить“: это или джентльмен, или бодисатва, или идальго (я здесь использую приводимые самим Ортегой исторические иллюстрации из VI и VII глав книги). В зависимости от этого формируются соответствующие технические потребности для этих трех типов личностей. И, разумеется, поскольку эти потребности должны быть разными а соответствии с тремя типами “проектов“, то джентльмен нуждается в современном туалете, в отличие от бодисатвы и идальго. Существует столько различных “техник“, сколько существует человеческих проектов.
Согласно концепции Ортеги, человека можно определить как Homо faber, считая при этом, что значение термина “faber“ не сводится лишь к фабрикации, изготовлению материальных объектов, но заключает в себе также и духовное творчество.
“Эта изобретенная самим человеком жизнь, творимая им так же, как создают роман или пьесу для театрального представления, и есть то, что человек называет человеческой жизнью... Человек сам творит себя, начиная с такого “изобретения“ своей жизни“.
Внутреннее творение, изобретение предшествует, и тем самым оно создает базу для внешнего изобретения. Техника следовательно, может рассматриваться как известный вид человеческого проектирования, но только не на строго естественных или органических основах (как у Эрнеста Каппа или Арнольда Гелена). Ортега считает, что существует, определенный разрыв между человеческим началом и миром.
На закате жизни, на конференции, организованной Союзом немецких инженеров в 1951 году и Дармштате, Ортега-и-Гассет вернулся к этой теме в анализе сюжета “Миф о человечестве без техники“. Свое выступление Ортега начинает с утверждения о том, что если основываться на внешних наблюдениях, то можно сказать, что человек действительно является “техническим существом“. Но какое существует на это основание? Оно заключается в том, рассуждает Ортега, что человек является не частью природы, а обладателем определенной идеи, способности интерпретировать, объяснять природу. Несмотря на то что нет научной концепции происхождении человека, так как наука в состоянии объяснить лишь то, каким образом возникают вещи в лоне природы в качестве ее части, то вполне возможно сконструировать миф о том, как человек мог просто существовать в природных условиях, не обладая никакой техникой, и каким образом он затем трансформировался в существо как бы вне природы, обладающее техникой.
Ортега создал воображаемый образ дочеловеческого вида животного, который просто брал в готовом виде то, что было дано ему природой. Представители этого вида не мыслили ничего более того, что происходило на их глазах, и потому были довольны и счастливы. Позднее, в результате какой-то неизвестной генетической мутации, это животное стало развивать внутри себя множество “фантазий“, вследствие чего отдельные особи этого нового вида “приобрели возможность выбирать, отбирать“ между различными фантастическими возможностями. Это новое живое существо латиняне называли eligens, термин, из которого образовано слово entelegans и intellegentia (соответственно: “интеллигент“, т.е. знающий, и сведующий, и рассудок, способность понимания). Возникший таким образом интеллект порождает неудовлетворенность миром, что, в свою очередь, рождает желание создать некий новый мир, следовательно, и технику.
В начале “Рассуждений о технике“ Ортега даст анализ метафизического доказательства, далее он приводит некоторые исторические иллюстрации к своему тезису со ссылками на различные технические устройства более или менее одинакового порядка по своему техническому замыслу и исполнению. В связи с этим можно утверждать, что миф о существовании человеческих существ вне техники все же содержит тонкий намек на то, что есть доля правды в распространенном мнении, согласно которому современная техника есть видимое воплощение технологий. И действительно, в заключение своих исторических иллюстраций Ортега признает нечто подобное.
Для выяснения смысла этого понятия Ортега дает обобщенную картину эволюций техники, разделяя ее историю на три главных периода, напоминающие описанную выше классификацию, данную Мэмфордом. Эти периоды следующие: а) техника, связанная с отдельными случаями; б) техника ремесленника; в) техника, создаваемая техниками и инженерами. Различие между этими тремя видами техники состоит в способе, открываемом и выбираемом человеком для реализации созданною им проекта того, кем он хотел бы стать, “делать себя“. Таким образом, дело в техницизме или техническом характере самого технического мышления. В первый период истории техники она — техника — может быть изобретена только случайно, по обстоятельствам. Во второй период некоторые достижения техники, изобретения осознаются как таковые, сохраняются и передаются от поколения к поколению ремесленниками, т.е. специальным классом общества. Однако и в этот период еще отсутствует сознательное изучение техники то, что мы называем технологией. Техника является лишь мастерством и умением, но не наукой. И только в третий период, с развитием указанного аналитического способа мышления, исторически связанного с возникновением науки Нового времени, появляется техника техников и инженеров, научная техника, “технология“ в буквальном ее понимании.
Открытие технических средств реализации той или иной цели само становится самоосознаваемым научным методом или техникой. “Техницизм современной техники радикально отличается от всего того, что давали все предыдущие виды техники“, она действительно представляет собой “новый путь, дающий человеческому духу возможность независимой деятельности, что проявляется как в самой технике, пожалуй, в еще большей мере, в чистой (или научной) теории“. В наше время, считает Ортега, человечество прежде всего обладает la tecnica, техникой в существенном смысле этого термина, т.е. технологией, и лишь затем — техникой в смысле технических устройств. Люди теперь хорошо знают, как реализовать любой проект, который они могли бы выбрать даже до того, как они выберут тот или иной конкретный проект.
Усовершенствование научной техники ведет, согласно Ортеге, к возникновению уникальной современной проблемы: отмиранию и иссяканию способности человека воображать и желать — этого первичного и врожденного качества, ставящего на первое место объяснение того, как создаются человеческие идеалы. В прошлом в большинстве случаев люди осознавали, что есть вещи, которые они не в состоянии делать, т.е. они сознавали пределы своих умений. После того как человек желал и выбирал себе определенный проект, он должен был в течение многих лет тратить свою энергию на решение технических проблем, нужных для реализации любого запроектированого идеала, люди, кажется, утратили всякую способность желать ту или иную цель и стремиться к ней. “Если дозволено все, то тогда ничего не дозволено“, говорит Достоевский устами Кирилова в “Бесах“. Человек вложил в новую технику столько веры, что просто забыл: “Быть техником и только техником означает способность быть всем, а следовательно, быть ничем“. В руках одних лишь техников, т.е. личностей, лишенных способности воображения, техника “есть лишь пустая форма — подобно всем формализованным логикам; такая техника неспособна определять содержание и смысл жизни“. Основывающийся на науке техник зависит от источника, с которым он не в состоянии справится. Исходя из этих суждений, Ортега прямо-таки интригующе предсказывает, что Запад, по всей вероятности, будет вынужден обратиться к техникам Азии.
БЕРДЯЕВ Николай Александрович (1874—1948) — русский философ и публицист.
Бердяев обратил внимание на социальные функции техники. Проблемами воздействия техники на социальное бытие современного человека философ интересовался на протяжении всей своей творческой жизни. Поэтому отдельные высказывания о роли техники можно найти практически во всех работах Бердяева, включая его знаменитую книгу «Смысл истории», вышедшую в 1923 году. Концентрированное изложение своих мыслей по этим проблемам он дал в большом очерке «Человек и машина», опубликованном в журнале «Путь» за 1933 год. Специально технике посвящена одна из глав последнего, изданного посмертно, крупного произведения Бердяева – «Царство духа и царство Кесаря». Кроме того, социальные и философские аспекты техники рассмотрены в статье «человек и техническая цивилизация», вышедшей в последний год жизни мыслителя.
В своих произведениях Бердяев неоднократно подчеркивал, что вопрос о технике стал в начале XX в. вопросом о судьбе человека и судьбе культуры. «В век маловерия, в век ослабления не только старой религиозной веры, но и гуманистической веры XIX в., – единственной сильной верой современного цивилизованного человека остается вера в технику, в ее мощь и ее бесконечное развитие» – писал Бердяев в работе «Человек и машина».
Русский мыслитель считал, что власть техники неразрывно связана с капитализмом. Эта власть родилась в капиталистическом мире, а сама техника стала наиболее эффективным средством развития капиталистической системы хозяйства. При этом коммунизм перенял от капиталистической цивилизации ее беспредельный гипертехницизм, и создал религию машины, которой он поклоняется как тотему. Тем самым обнаруживается глубокое внутреннее родство между атеистической верой коммунизма и безрелигиозностью современного мира.
Бердяев полагал, что господство техники открывает новую ступень действительности: «новая реальность», воплощением которой является машина, по своей сути отличается от природной как неорганической, так и органической реальности. Специфический характер реальности, созданной машинной технологией, виден в том воздействии, которое последняя оказала, с одной стороны, на жизнь человека, а, с другой, – на окружающую среду. Это воздействие является результатом нового типа организации, которую Бердяев называл «техносистемой» и рассматривал как некий рыхлый агломерат экономических, промышленных и технологических ассоциаций, распространяющих свое влияние на весь мир. Различные элементы техносистемы не имеют общего управления, действуя отчасти в конкуренции, а отчасти – в кооперации друг с другом. Ими руководят не столько конкретные личности, сколько с трудом опознаваемые анонимные и безличные управляющие силы. Деятельность техносистемы ведет к интеграции и унификации в масштабах земного шара различных укладов жизни, человеческих ожиданий и потребностей. Именно в этом смысле можно, по Бердяеву, рассматривать техносистему как «новую ступень действительности».
Таким образом, современная техника, и, прежде всего, техническое знание, неразрывно связаны с развитием науки. Однако в истории развития общества соотношение науки и техники постепенно менялось.
Карл Ясперс. Известнейший немецкий философ, начинавший в области медицины и психиатрии. Считается одним из ярких экзистенциалистов. Ясперс выделял в мировой истории отдельный этап - "научно-техничесую эру": она была подготовлена в конце средневековья, получила в XVII столетии свое духовное обоснование, в XVIII - развитие, а в XX веке сделала головокружительный скачок. И теперь, благодаря НТП, формируется "осевое", а не локальное время, общая история для всех культур. Ясперс выделяет и понимает технику как важнейший элемент нашего времени, влияющий на мировое развитие, на эволюцию, на всемирную историю.
В книге "Истоки истории и ее цель" - часть "Современная техника". Ясперс начинает с описания кризиса. "Нынешний век - век техники со всеми вытекающими отсюда последствиями, которые, по-видимому, не оставят на земле ничего из того, что на протяжении тысячелетий обрел человек в области труда, жизни, мышления, символики. Природа меняет облик под воздействием техники, и, обратно, на человека оказывает воздействие окружающая его среда. Перед лицом непокоренной природы человек представляется относительно свободным, тогда как во второй природе, которую он технически создает, он может задохнуться. Техника превратило все существование в действие некоего технического механизма, всю планету - в единую фабрику. Произошел полный отрыв человека от его почвы, от отзвука подлинного бытия. Значимость вопроса - к чему может прийти человек - стала настолько велика, что техника стала сегодня центральной темой".
Далее следует подробный анализ техники. Определение техники: "техника возникает, когда для достижения цели вводятся промежуточные средства. Дыхание, принятие пищи - не техника, а непосредственная деятельность".
Черты техники:
Рассудочность: техника является частью общей рационализации, начавшейся в XVII веке. Техническое мышление ("рациональность, автономность - рост на собственной основе, универсальность", - Эллюль) распространяется на все сферы человеческой деятельности. Существует представление об абсолютном превосходстве механической предначертанности, исчисляемости и надежности над человеческой нелогичностью и ненадежностью. Все, что задумано для осуществления какой-либо деятельности, должно быть построено по образцу машины, - т.е. должно обладать точностью, логичностью, етс.
Самая большое воздействие оказывает самая совершенная и большая машина. Вследствие уподобления всей жизненной деятельности работе машины общество превращается в одну большую машину, организующую жизнь людей (как об этом мечтал Юр).
Все, связанное с душевными переживаниями и верой, допускается лишь при том условии, что оно полезно для цели, поставленной перед этой общественной машиной. Человек сам становится одним из видов сырья, подлежащего целенаправленной обработке.
Поэтому традиция, в той мере, в которой в ней коренятся абсолютные, вечные и нелогичные требования, уничтожается, а люди в своей массе уподобляются песчинкам. Когда люди оторваны от традиции, лишены корней, они могут быть использованы наилучшим образом. Если традиция хранит их в нерациональном, историческом, целостном, то исчезновение культурной традиции - это самый верный и легкий способ манипуляции.
Горизонт человеческой жизни сужается, как по отношению к прошлому, так и по отношению к будущему. Когда человек теряет традиции, он начинает жить лишь настоящим. В пустоте и усталости от бессмысленного труда действуют только инстинкты, потребность в развлечении и сенсации. Игры и развлечения становятся технически организованными.
Поскольку смысл техники - освобождение от нерациональной власти природы, поверхность земного шара на наших глазах превращается в машинный ландшафт.
Мамфорд Льюис (1895-1990) - американский социальный философ, историк и архитектор-проектировщик. Многочисленные работы Льюиса Мамфорда посвящены социальным проблемам техники, истории городов и процессам урбанизации, утопической традиции в общественной мысли. В работах "Техника и цивилизация" (1934), "Искусство и техника" (1952), "Культура городов" (1938), "Положение человека" (1944), "Город в истории" (1961), "Миф машины" (1967-1970) Мамфорд выступает как один из крайних представителей негативного технологического детерминизма.
В 1934 г. выходит книга Мамфорда "Техника и цивилизация" ("Technics and Civilization"), в которой дается развернутый анализ широкого круга проблем "механической цивилизации". В этой работе Мамфорд предпринимает попытку дать аналитическую оценку современному социальному и культурному восприятию техники. Если машина является продолжением человеческих органов, то для Мамфорда это происходит в силу их ограниченности. При этом "...машины возникают как своеобразное отрицание органической и живой природы..." [268]. Через три десятилетия после "Техники и цивилизации" выходит книга "Миф машины" ("The Myth of the Machine", в 2-х томах, 1969 и 1970). В этой работе Мамфорд утверждает, что человек - не "делающее", а "мыслящее" существо, его отличает не делание, а мышление, не орудие, а дух, являющийся основой самой "человечности" человека.
По Мамфорду, сущность человека - не материальное производство, а открытие и интерпретация, значимость которых вряд ли можно переоценить. "Если бы внезапно исчезли все механические (технические) изобретения последних пяти тысячелетий, это было бы катастрофической потерей для жизни. И все же человек остался бы человеческим существом. Но если бы у человека была отнята способность интерпретации... то все, что мы имеем на белом свете, угасло бы и исчезло быстрее, чем в фантазии Просперо, и человек очутился бы в более беспомощном и диком состоянии, чем любое другое животное: он был бы близок к параличу" [269]. Человек есть "прежде всего, само себя созидающее, само себя преодолевающее, само себя проектирующее животное существо" [270].
Философ типологически подходит к анализу феномена техники. Так, современная техника, по Мамфорду, "образец монотехники или авторитарной техники, которая, базируясь на научной интеллигенции и квалифицированном производстве, ориентирована главным образом на экономическую экспансию, материальное насыщение и военное превосходство" [271]. Корни монотехники восходят к пятитысячелетней древности, когда человек открыл то, что Мамфорд называет "мегамашиной", т.е. строгую иерархическую социальную организацию.
Стандартными примерами мегамашин являются крупные армии, объединения работников в группы, такие, как например, те, которые строили египетские пирамиды или Великую Китайскую стену. Мегамашины часто приводят к поразительному увеличению количества материальных благ ценою, однако, ограничения возможностей и сфер человеческой деятельности и стремлений, что ведет к дегуманизации [272].
Еще во введении к своей работе (Прологе) Мамфорд дает оценку состоянию современной научно-технической цивилизации. "Все мы понимаем, - пишет философ, - что в нашем столетии было засвидетельствовано радикальное преобразование всей среды, окружающей человека, что в значительной степени представляет собой результат воздействия физико-математических наук на технологию. Этот переход от эмпирической и скованной традициями техники в режим экспериментов открыл невиданные горизонты в таких новых сферах, как ядерная энергия, сверхзвуковые перевозки, искусственный интеллект и мгновенная связь на дальние расстояния. Еще никогда, если начинать с эпохи пирамид, такие значительные физические изменения не осуществлялись за столь короткий период. Каждое из этих изменений поочередно вызывало трансформации в человеческой личности, а если этот процесс будет продолжаться с неослабевающей скоростью и бесконтрольно, то уже вырисовываются контуры более радикальных преобразований" [273].
Современная эпоха, согласно Мамфорду, - это переход от "первобытного" состояния человека, которое было отмечено изобретением орудий труда и оружия с целью овладения силами природы, к ситуации, когда человек уже не только покоряет природу, но и оказывается способным к отделению от органической среды.
Появление такой "мегатехники" (как называет ее Мамфорд) позволит господствующему меньшинству создать некую единую структуру, предназначенную для автоматической работы. В результате, вместо того чтобы активно функционировать в качестве самостоятельной личности, человек станет пассивным, бесполезным и машиноуправлемым животным. Присущие человеку функции (в соответствии с технократическими интерпретациями роли человека) будут либо поглощены машиной, либо строго ограничены и подвергнуты контролю [274].
Цель своей работы Мамфорд видит в опровержении допущений и прогнозов, на которых основана наша приверженность современным формам научно-технического прогресса, рассматриваемого в качестве самоцели. Для того чтобы понять роль, которую играла техника в развитии человека, необходимо вглядеться в глубины исторически сложившейся природы человека. "Однако в течение нашего столетия, - пишет философ, - взгляд этот был затуманен, поскольку его обусловливала общественная среда, внезапно встретившаяся с изобилием изобретений в области механики, которые смели с лица земли издавна существовавшие процессы и учреждения и изменили традиционные представления о пределе как человеческих, так и технических возможностей" [275].
Анализируя работы Мамфорда, американский философ техники К. Митчем утверждает, что в целом все его научное творчество является попыткой демифологизации и раскрытия сути мегатехники, с тем чтобы положить начало фундаментальной переориентации духовных установок общества, что в конечном счете должно привести к преобразованию монотехнической цивилизации [276]. "Для спасения самой техники, - писал Мамфорд, - мы должны ставить границы ее бездумной экспансии" [277].
Поэтому развитие техники следует поощрять лишь в том случае, если она способствует усилению того аспекта человеческого бытия, который Мамфорд называет "личным", но не ограничивает и не сужает человеческую жизнь рамками власти и силы.
ШПЕНГЛЕР (Spengler) Освальд (1880—1936) — немецкий мыслитель и философ, один из основоположников философии культуры, автор оригинальной философско-исторической концепции.
С годами скепсис Шпенглера во взгляде на смысл человеческой истории, на ее судьбы становился все глубже. Одна из наиболее значительных его работ 30-х годов — "Человек и техника" (1932).
"Человек и техника" — произведение совершенно иного рода, нежели "Закат Европы": это идеологическое выражение периода между двумя мировыми войнами, подчас трагически-неосознанная перетасовка философом собственных идей, стремление, исходя из жестокой и убогой атмосферы, в которой осуществился приход к власти нацистов, покончить с эстетическим восприятием истории как бесконечного воспроизводства культурных форм... Наряду с горьким скепсисом многое здесь звучит как панегирик в адрес брутальности "человека-хищника", милитаристски-экспансивной техники. Ложный пафос героического, "готовность" принять на себя последствия "своей" цивилизации очевиден при всем том, что в каждой строке выявляется, обнажается сущностная враждебность этой техники человеку и культуре.
В работе "Человек и техника" на смену шпенглеровской концепции эквивалентных высоких культур приходит упрощенно-монистическая картина всемирного развития, вульгаризированные мотивы "воли к власти", борьбы за существование. Антиномия "культура — цивилизация" фактически снимается, поскольку всемирная культура в ее истории трактуется теперь только как "искусственность", противоестественность. Тем самым за развитием человечества отрицается культурно-духовное значение. Исключением Шпенглер считает лишь триумф научных открытий в истории, порожденных техническим гением Запада, — сюда он перемещает центр тяжести духовности "фаустовского человека". В то же время Шпенглер первый — на фоне недооценки фактора техники западной мыслью — поставил вопрос о месте и роли техники в истории, об универсальном воздействии техники на природу и общество, с необыкновенной проницательностью проанализировал многие феномены науки и техники, предупреждал о катастрофических экологических последствиях, грозящих Западу в самом близком будущем. Различные стороны учения Шпенглера о технике были восприняты многими философами XX в., в том числе М. Хайдеггером, X. Шельски, X. Ортегой-и-Гассетом, X. Сколимовски и др.
Впоследствии отстраненный от политической жизни, обреченный на полную изоляцию, страдающий тяжелым душевным недугом, Шпенглер был занят исследованиями из области древней истории, а также работал над философскими фрагментами.